Туристу о географических названиях

Издательство "Профиздат", Москва, 1988

Автор: Поспелов Е. М.

Содержание

1. Туризм и топонимика;
2. Топонимика водных маршрутов;
3. Топонимика в горном туризме;
4. Топонимика в спелеотуризме;
5. Туристу о названиях городов;
6. Экскурсия но городу;
7. Топонимика как источник для изучения местности;
8. Туристский вклад в топонимику;
9. Что читать по топонимике;
10. Основная литература по топонимике;
11. Краткий словарь топонимических терминов

Названия окружают нас. Без преувеличения можно сказать, что мы живем в мире географических названий. Без названий практически невозможна никакая деятельность: они фиксируют место нашего рождения, жительства, работы и отдыха. Нельзя представить себе даже самую небольшую поездку за город, чтобы не прибегнуть к названиям: вокзала, на котором мы сядем в поезд; станции, где сойдем; речки, в которой собираемся искупаться... А если предпринять большое, длительное путешествие, то количество названий, к которым нам придется обращаться, возрастет во много раз.

На Земле имеют свои названия материки и части света; государства и входящие в них области, провинции, штаты; города, поселки, села и деревни; горные страны, хребты, отроги и вершины; перевалы и ледники, крупнейшие реки и маленькие ручейки; обширнейшие пустыни, степи, тундры и небольшие урочища. Еще никто точно не подсчитал, сколько существует географических названий на всей Земле, но подсчеты в отдельных странах, областях, районах позволяют оценивать их общее количество сотнями миллионов.

Ученые давно обратили внимание на долговечность названий, многие из которых живут тысячелетиями. Вымирают народы, исчезают языки, а названия продолжают жить, хотя и не остаются неизменными: с течением времени изменяется их звучание, написание, а иногда и смысловое значение. И новые поколения пользуются названиями, зачастую не зная ни языка, на котором они когда-то были даны, ни их значения. Пытливый человеческий разум не может мириться с таким положением, и люди издавна стремятся понять окружающие их имена. Но без надлежащей подготовки далеко не во всех случаях удается раскрыть смысл названий, возникших в далеком прошлом, на чуждых, нередко уже мертвых языках. Результатом самодеятельного толкования названий обычно бывает их переосмысление, стремление объяснить непонятные имена из слов современного языка. И, как правило, тут же сочиняются легенды, предания, рассказы, повествующие об обстоятельствах появления таких названий. Приведем несколько примеров. В числе притоков Оки, в ее среднем течении, есть река Ряса, название которой в прошлом веке связывали со словом ряса — «верхняя одежда священника», а объясняли его тем, что некий священнослужитель, переправляясь через реку, умудрился утопить в ней свою одежду. Но при внимательном рассмотрении этого речного названия оказывается, что оно далеко не единственное — в бассейне Воронежа известны Московская Ряса, Ягодная Ряса, Гущина Ряса, Говейная Ряса, Становая Ряса и другие Рясы. Наивно было бы предполагать, что в каждой из этих рек кто-то утопил по рясе. Новейшие топонимические исследования и замечательный «Словарь народных географических терминов» Э. М. Мурзаева (на который мы еще много раз будем ссылаться) показывают неоспоримую связь этих названий с народным географическим термином ряса — «мокрое место, мочажина, топь».

Попутно заметим, что всевозможные «потери» — излюбленный сюжет народной этимологии: считается, что в реках Часа, Меча, Сумка, Ворскла были утоплены часы, меч, сумка, подзорная труба (скло — «стекло»), поэтому они и получили такие имена. При этом сочиняется соответствующая легенда — меч потерял не кто-нибудь, а Мамай, подзорную трубу Петр I и т. д.

Название подмосковной реки Яхрома, имеющей очень древнее дорусское происхождение, восходящее к II — I тыс. до н. э., связывали с переездом через нее жены князя Юрия Долгорукого, которая потерпела при этом аварию, повредила ногу и воскликнула: «Я хрома!» Эти слова якобы и стали названием реки. Подобные наивные домыслы в XVIII, XIX вв. и даже в первой половине XX в. нередко приводились авторами серьезных научных трудов, проникали и на страницы энциклопедий.

В наши дни географические названия являются предметом изучения специальной науки — топонимики, которая обеспечивает правильный, объективный подход к их происхождению и смысловому значению. Топонимика возникла в России довольно давно — первые научные топонимические исследования появились еще в начале прошлого века, но бурное развитие она получила лишь за последние 25—30 лет. За эти годы издано множество разнообразной топонимической литературы, топонимику стали изучать в институтах и университетах, в научных учреждениях появились топонимические подразделения, а слово «топонимика» стало известно широкому кругу читателей и даже школьникам.

Значение топонимики как науки не ограничивается объяснением смыслового содержания названий. Это ее очень важная задача, но далеко не единственная. Результаты топонимических исследований находят широчайшее применение в языкознании, географии, истории.

Географические названия прежде всего являются словами языка, поэтому входят в сферу интересов языкознания. Названия относятся к географическим объектам и зачастую содержат четкую их характеристику, отражая географические особенности местности, поэтому они представляют интерес и для географов.

Названия после своего возникновения живут веками и даже тысячелетиями, многие из них характеризуют не

современные географические условия, а те, что существовали в прошлом. Кроме того, названия социальны — их дают представители тех или иных слоев населения в определенных исторических условиях. Поэтому изучение географических названий особенно важно в интересах истории.

Историзм названий широко используется и в языкознании, когда восстанавливается былой лексический состав языка, применявшиеся в прошлом словообразовательные средства, особенности произношения, и в исторической географии, которая изучает существовавшие некогда природные условия, особенности расселения и миграции народов, былую территориальную организацию хозяйства.

Важнейшее направление практического использования топонимики — передача географических названий на русский язык со всех других языков. Разнообразие существующих в мире языков, наличие во многих из них звуков, отсутствующих в русском языке, специфика применяемых систем письма делает эту задачу далеко не простой. С проблемой передачи названий постоянно сталкивается картография. Достаточно представить себе большой географический атлас мира, чтобы понять, что нет такого языка, такой страны, в названиях которой не были бы заинтересованы картографы. Большое разнообразие издаваемых в нашей стране атласов и карт обусловливает требование правильной и единообразной, строго нормированной передачи названий. Одно и то же название должно одинаково писаться и на карте для начальной школы, и в капитальном научно-справочном атласе. В Советском Союзе, как и во многих других странах, созданы специальные службы географических названий, издается инструктивная и справочная литература. Выработанные картографией нормы и правила передачи названий должны использоваться всеми ведомствами страны, и прежде всего издательствами. К сожалению, это требование выполняется еще не в полной мере.

В наши дни, когда политические, экономические, культурные связи между различными странами постоянно расширяются, задача стандартизации и нормализации передачи названий приобретает важное международное значение. Именно поэтому при Организации Объединенных Наций создан специальный совет экспертов по географическим названиям, в ведении которого находится разработка этих вопросов.

Еще одна обширная область применения топонимики — работа органов Советской власти и других административных органов по созданию наименований для новых населенных пунктов, железнодорожных станций, морских, речных портов и аэропортов, по замене все еще встречающихся неудачных (неправильных, неблагозвучных и т. п.) названий, по увековечению в названиях памяти о тех или иных лицах, событиях, организациях.

Но из всех приложений топонимики для нашей темы наибольший интерес представляет ее использование в интересах туризма. Попав в новое место, любознательные туристы и экскурсанты почти обязательно задают своему экскурсоводу вопрос: «А что значит название этого города (реки, озера, горы, хребта и т. д.)?» На этот вопрос следует дать четкий, обоснованный ответ. Главным в рассказе должно быть научное объяснение современного названия, поданное в занимательной, общедоступной форме. Это, безусловно, трудно, так как научная популяризация топонимики развита у нас еще слабо, но стремиться к такой подаче материала нужно.

В распространении топонимических знаний среди широких масс населения роль туристских инструкторов и экскурсоводов особенно велика. Конечно, самый легкий путь — пересказ примитивных побасенок. Совсем недавно приходилось слышать, как название реки Вытегра связывали с именем Петра I, который за прохладный прием, оказанный ему местными мужиками, якобы сказал им: «Вы тигры!», а отсюда, мол, и название Вытегра. В Череповце рассказывали о «черепе овцы», обнаруженном там Екатериной II, в Закарпатье название села Делятин связывали с каким-то знаменитым разбойником, который обычно делил там добычу, и т. п. Вред, приносимый такими «объяснениями», очень велик. Туристы к экскурсоводу обычно относятся с большим доверием, они заранее запрограммированы на получение достоверной познавательной информации, многие, чтобы лучше запомнить рассказ, тщательно его записывают. Особенно благодарной аудиторией бывают учителя, которые сведения, полученные в походах и экскурсиях, передают своим ученикам, отсюда легко представить, какое распространение получает каждое слово экскурсовода. Поэтому топонимическая подготовка экскурсоводов должна быть особенно тщательной.

Краеведы давно признали топонимику обязательным элементом природоведения. Изучая край, необходимо обращаться к географическим названиям, которые могут рассказать много интересного о прошлом и настоящем изучаемой местности и служить превосходным дополнением к сведениям, получаемым иным путем.

Говорить об информации, извлекаемой из географических названий, более конкретно нет необходимости, так как в зависимости от географических и исторических особенностей изучаемого района она будет различной. Это непосредственно вытекает из географии современного туризма. На огромных просторах нашей Родины буквально не осталось мест, недоступных туристам, — уже не только побережье Северного Ледовитого океана, но и Северный полюс стал объектом туризма! Понятно, что при таком территориальном размахе туризма в одних районах наибольший интерес будут представлять географические названия, содержащие сведения культурно-исторического характера, в других — связанные с особенностями хозяйства или населения, в третьих — отражающие современные специфические черты природы или рассказывающие о ее прошлом, и т. д.

Но во всех случаях независимо от района предстоящего путешествия, от характера извлекаемой информации необходимо овладение элементарными приемами топонимического исследования.

Турист, готовясь к путешествию, как правило, знакомится с предстоящим маршрутом: читает географическую и историческую литературу, изучает путеводители, карты, схемы, отчеты предшественников. Все это нужно. Но горизонт туриста существенно расширится, если он, кроме этих источников, обратится и к топонимике, постарается осмыслить географические названия по маршруту похода и увязать извлеченную из них информацию с данными, полученными из других источников. Объем и сложность топонимической подготовки к маршруту зависят прежде всего от степени топонимической изученности территории и от обеспеченности доступной туристам топонимической литературой — популярными сводными работами, словарями. Перечень таких изданий приведен в конце книжки.

Имеет значение и способ передвижения. Пешеходные маршруты требуют детального рассмотрения большого количества названий, вплоть до названий отдельных урочищ, но на сравнительно небольшой площади. А при подготовке к автобусным, теплоходным, железнодорожным маршрутам нужно знакомство с названиями только достаточно крупных объектов, но находящихся на значительном удалении друг от друга, например городов по берегам Волги от Москвы до Астрахани, городов по маршруту Золотого кольца и т. п.

В общем случае может быть рекомендована такая последовательность топонимической подготовки пешеходного (лыжного, лодочного) маршрута. В первую очередь по обзорным топонимическим работам нужно получить общее представление о географических названиях района — на каком языке или языках они даны, когда возникли, изменялись. Затем по топонимическим словарям следует уяснить значение возможно большего числа названий. После этого из литературных источников и карт выписываются все содержащиеся в них названия по маршруту. Их первичная систематизация может производиться по разным признакам. Наиболее универсальные результаты дает группировка названий по входящим в их состав народным географическим терминам, а при отсутствии термина — по любым другим общим элементам.

Привлечение народной географической терминологии очень помогает уяснению смысла названий. Как установлено в результате исследований Э. М. Мурзаева, одного из ведущих советских топонимистов, географические термины играют исключительно важную роль в образовании названий. Одни названия представляют собой термин, взятый в «чистом» виде, без какой-либо переработки, например населенные пункты Холм, Курган, Село, Гора, Ручьи, Лужки, Бор. Часто термины оказываются основой, сг которой с помощью суффиксов и префиксов образуются названия: Подречъе, Холмск, Озерецкое, Городище, Монастырщина. А во многих других названиях географический термин выступает в роли важнейшей составной части названий-словосочетаний или названий-словосложений, в которых он четко определяет характер объекта: Большие Горки, Лодейное Поле, Красное Село, Советская Гавань и т. п., а также Петрокрепостъ, Новгород, Белоозерецкое, Загорье.

Конечно, это самые простые примеры, так как в них использованы термины, которые являются всем известными словами современного языка. Но в топонимии широко представлены и слова устаревшие, уже вышедшие из общего употребления совсем или хотя бы в терминологическом значении, а также слова, известные только в отдельных говорах русского языка. Для примера укажем названия Подол, Подольск и Подолия, где в основе термин подол — «подгорная равнина, подошва горы» и «пойма, надпойменная терраса»; Камень, Каменка, Каменец-Подольский, Камень-на-Оби от камень — «гора, возвышенность, сложенная твердыми породами»; Лисий Нос, мыс Святой Нос, где нос — «мыс»; Клин, Клинцы, Заклинье от клин — «лес, болото, земельный надел вытянутой формы»; Верея от термина верея — «сухая гряда среди болот, возвышенный берег реки». Встречаются и еще более редкие местные народные термины, понять которые можно только с помощью словаря.

Сказанное относится и к топонимии украинской и белорусской, в которых важнейшие термины идентичны или близки по звучанию соответствующим русским терминам. Такая закономерность в образовании географических названий имеет глобальный характер, что, в частности, подтверждается и на примере топонимов, образованных на языках других, неславянских народов Советского Союза. В этих языках также возможно непосредственное использование термина в качестве названия: латыш. Юрмала — «взморье»; литов. Тракай — «вырубки»; казах. Тенгиз — «большое озеро». Часто встречается и сочетание термина с определением, причем определение обычно предшествует термину: арм. Вардашен (вард — «роза», шеен — «село»); груз. Ахалкалаки (ахали — «новый», калаки — «город»); узб. Ташкент (таш — «камень», кент — «город»); эст. Мустйыги (муст — «черный», йыги — «река»); тадж. Гармоб (гарм — «теплый», об — «река»). Термин занимает место перед определением в некоторых таджикских названиях (Кухи-Сафед, где кух — «гора», сафед—«белый, ясный») и в молдавских названиях (Дялул-Галбеней, где дял — «холм», галбен — «желтый»).

Названия, не связанные с географическими терминами, могут группироваться по значению их основ, т. е. тех слов, от которых они образованы. Это могут быть названия народов (Татарок, Ханты-Мансийск и т. п.), видов растительности (озеро Тростенское, река Камышная, ручей Олъховец, село Осиновая Речка и др.), а также термины сельского хозяйства, промыслов, транспорта.

Осмысленные названия сопоставляются с географическими и историческими сведениями о районе (маршруте), в результате чего получается комплексное представление о местности и названиях на ней.

Подготовленные таким образом в топонимическом отношении туристы отправляются в поход, где они уже сознательно будут воспринимать встречающиеся названия, а также смогут непосредственно на местности проверить, сохранились ли до наших дней те природные или хозяйственные особенности, которые в свое время обусловили появление того или иного имени. Кроме того, топонимически грамотный турист может во время похода выполнить и общественно полезную работу по сбору географических названий, в чем заинтересованы ученые-топонимисты. В некоторых случаях туристы имеют возможность участвовать в процессе присвоения названий ранее безымянным объектам. Это очень важные и интересные задачи, которым посвящены отдельные главы книги.

Для массового туризма большой интерес представляют реки. Это обусловлено разнообразием водных путешествий, которые представлены и спокойными теплоходными маршрутами, и походами на шлюпках, байдарках, и опасным сплавом на плотах по бурным горным рекам. Не безразличен к рекам и «сухопутный» туризм: на берегах рек находится множество городов и других посещаемых туристами объектов, многие сухопутные маршруты идут вдоль рек или пересекаются водными преградами. Все это возбуждает вполне закономерный интерес и к названиям рек, поскольку информация, которая содержится в них, оказывается очень интересной и полезной для путешественников, занимающихся любым видом туризма.

Названия рек давно привлекают внимание топонимистов. В результате накопленных в течение длительного времени наблюдений выявились некоторые закономерности. Давно было замечено, что самые крупные реки обычно носят названия наиболее древнего происхождения, а небольшие реки чаще всего имеют поздние названия. Конечно, это правило не абсолютно, а применимо лишь к сравнительно ограниченным территориям, лежащим в одних и тех же природных и исторических условиях.

Рассмотрим это положение на примере рек Московской области, где крупнейшими являются Волга и Ока. Относительно происхождения и смыслового значения этих названий споры до сих пор еще не окончены, но все же есть основания отнести их к самому нижнему топонимическому слою этой территории, оставленному древнейшими финно-угорскими неолитическими племенами, жившими здесь в III — II тыс. до н. э. В начале II тыс. н. э. последние представители этих народов — меряне слились со славянами.

Свидетельством пребывания финно-угров в Подмосковье служат названия притоков Оки и Волги в северных и восточных районах области: Шоша, Яхрома, Икша, Воря, Молокча, Сенъга, Поля. А на западе и юге Московской области притоки этих рек Лама, Нудоль, Руза, Сетунь, Лобъ, Истра, Протва, Яуза имеют четко выраженные балтоязычные названия. Они связаны с народом голядь, который заселил западные районы области в I тыс. н. з. Еще меньшие реки Мутня, Песочная, Гвоздня, Дубенка, Березовка, Лубянка, Каменка, Семеновка, Поповка и многие другие имеют названия более позднего, славянского (русского), происхождения, причем и среди них могут быть выделены.элементы различного возраста.

Другим примером может служить Горьковская область, где все более или менее значительные реки, не говоря уж о Волге и Оке, имеют нерусские названия: Ветлуга, Пижма, Линда в Заволжье, Сура, Алатырь, Теша в Правобережье. Среди названий их притоков первого порядка нерусские составляют около 50%, а для притоков второго порядка характерны русские названия. Аналогичная картина в северном Причерноморье, где самые крупные реки Дон, Днепр и Днестр имеют и самые древние названия (конечно, только по сравнению с их притоками или соседними меньшими реками).

Названия многих крупных рек, а нередко и сравнительно небольших образованы народными географическими терминами, означающими просто «река» или «большая река». В качестве примеров могут быть указаны Амур, Дон, Лена, Неман, Ухта, Яна в СССР; Одра, Сава, Драва, Рейн, Маас в зарубежной Европе; Инд и Ганг в зарубежной Азии; Нигер и Нил в Африке; Миссисипи и Юкон в Северной Америке, Парана в Южной Америке.

Возникновение подобных названий вполне объяснимо. Мир древнего человека территориально был очень ограниченным, обычно ему была известна только одна река, вблизи от которой он жил и которая для него была просто Река и не нуждалась в каком-то еще определении. (Заметим, что подобная ситуация возможна и в наши дни: для жителей ближайших окрестностей любого города он просто Город. Выражения «пошел в город», «работаю в городе» и т. п. совершенно однозначно воспринимаются окружающими и не требуют употребления названия города.)

Но как известно, население любой территории со временем меняется, на берегах рек появляются новые народы, для которых слово «река», данное на языке их предшественников, становится уже непонятным, лишенным смысла, и воспринимается как имя собственное. Поясним сказанное примером. Для эвенков, живших некогда на берегах среднего течения Енисея, он был просто енэ или йэне — «большая река». Более поздние жители края кеты приняли этот термин за название реки. Но в соответствии с нормами языка кетов имя собственное должно сопровождаться географическим термином, определяющим вид объекта, в данном случае термином «река», который у кетов звучал как сесь или сьесь. В результате получилось кетское название Енэсесь или Йэнесъесь, означающее «река Река», которое в языке русских землепроходцев трансформировалось в Енисей.

Включение в состав названия географического термина, характеризующего вид объекта, требование не только кетского языка. Практически это обязательно в языках всех народов Советского Союза, кроме русского, украинского и белорусского, причем в абсолютном большинстве языков термин образует конечную часть названия. Это может быть показано на множестве примеров. Еще со школьной скамьи мы знаем крупные среднеазиатские реки Амударья и Сырдарья. Но, кроме них, есть еще Карадарья, Кашкадарья, Яркенддарья и многие другие. Во всех этих названиях дарья — «большая полноводная река» — иранское по происхождению слово, давно уже усвоенное тюркскими языками. А для меньших рек тюркские народы употребляют термин су — «ручей, речка», который входит в состав множества географических названий: Карасу, Сарысу, Аксу, Коксу, Койсу и т. д.

На севере Кавказа, в Осетии, многочисленны названия рек оканчивающихся на - дон: Ардон, Гизелъдон, Садон, Урсдон, Фиагдон, Хазнидон и другие. Это тот же дон — «река», который образует и название известной реки Дон, так как осетины являются прямыми потомками ираноязычных жителей Причерноморья, оттесненных кочевниками на Северный Кавказ.

В Коми АССР и на прилегающих территориях ряд имен рек имеет окончание -ва: Елва, Евва, Кедва, Колва, Мылва, Язьва, Яйва и другие, которое на языке коми означает «река». Этот же термин видят в названии уральской реки Чусовая (исходная форма Чусва — «быстрая река») и в названиях ряда рек Зауралья: Сосьва, Лозьва, Лобва.

Реки с названиями на -ва образуют ареал довольно большой по площади, но имеющий четкие границы, обусловленные современным или былым проживанием народа коми.

Этот термин представляет для нас особый интерес, поскольку некоторые авторы связывают с ним название столицы нашей Родины — города Москвы, получившего свое имя по реке Москва, на которой он расположен. Справедливость такого предположения требует объяснения, почему речное название Москва оказалось на удалении свыше тысячи километров от ареала коми названий на -ва.

Обращение к карте показывает, что Москва и близкие к ней реки Протва, Смедва, Болва — это северо-восточный выступ другого обширного ареала речных названий с окончанием -ва, который охватывает Белоруссию, Прибалтику, частично Приднепровье и уходит в бассейн Дуная. Этот ареал объединяет очень разнородные по своему происхождению названия: здесь и названия с характерным для балтийских языков окончанием -ава (например, Даугава—«многоводная»), и названия в форме славянских кратких прилагательных (Чернава, Тернава), и древние дославянские названия (Морава), и такие, где элемент -ва (-ава) вообще невыделим (Сава, Драва). Связь названия Москва со славянскими (или балто-славянскими) названиями этого типа в настоящее время считается наиболее вероятной. Правда, в 1985 г. появилась хорошо аргументированная гипотеза географа и историка А. П. Афанасьева, которая на новой научной базе показывает возможность связи названия Москва с языками древних пермян, предков современных коми. Таким образом, этот вопрос еще не может считаться окончательно решенным.

Нужно отметить, что группировка речных названий по общим конечным элементам является важным исследовательским приемом, особенно при работе с названиями, недостаточно изученными. Примером может служить север европейской части РСФСР. Речные названия здесь имеют финно-угорское происхождение. Однако топонимия этой территории формировалась на протяжении тысячелетий, в процессе многократных миграций различных этнических групп из-за Урала и из Волго-Окского междуречья. В результате смысловое значение большой части названий рек на этой территории невозможно объяснить из современных финно-угорских языков, хотя многие слова, особенно родовые географические термины (река, озеро, болото), и вошли в состав их лексики.

Для того чтобы разобраться в многообразии речных названий Севера, приходится прибегать к группировке их по конечным элементам. Например, выделяют такие ряды названий — -ега: Пинега, Онега, Вожега, Ширега; -ен(ь)га: Ваеньга, Паленьга, Паденьга, Пукшеньга, Мехреньга, Кокшенга, Шарженга, Яренга; -юга, -уга: Юг, Мудьюга, Уфтюга, Пундуга, Немнюга; -охта, -ухта: Охта, Ухта, Молохта, Колохта; гласный + -кса (-кша): Икса, Икша, Шелекса, Колокша, Ненокса, Маймакса, Конокса. С большой степенью вероятности допускается, что эти массово повторяющиеся окончания названий рек, или, как их часто называют, форманты, представляют собой древние термины с общим значением «река». Не исключено, что некоторые из них имеют определенное дифференцирующее значение: «небольшая река», «рукав», «протока», «приток». Как известно, у народов, живущих на территориях с развитой гидрографической сетью, терминология, обозначающая различные виды водотоков, обычно хорошо развита.

Говоря о названиях рек в историческом плане, следует учитывать, что на них нельзя механически переносить принятые в наши дни понятия о главной реке и притоках. Для нас главная река — наиболее протяженная в данной системе, а правые и левые притоки определяются по направлению течения, сверху вниз. Однако эти понятия сформировались сравнительно недавно. В древности они не были унифицированы, и наши предки, выделяя главную реку и притоки, руководствовались географическими представлениями своего времени. К этому следует также добавить, что большие по протяженности реки на различных участках обычно имели различные названия.

Крупнейшая река Восточной Европы, которую мы сейчас называем Волга, впервые упоминается Птолемеем (II в. н. э.) под названием Ра. По-видимому, это название имело индоевропейское (иранское) происхождение, означало «река» и относилось лишь к e е самому нижнему течению, известному Птолемею. В средние века получает распространение тюркское название Итилъ, которое также означало «река» (сравните современное татарское идель — «река»). Высказывалось мнение, что это название относилось не к Волге в современном понимании, а к системе рек Белая — Кама (от впадения Белой до устья) — Волга (от камского устья до моря). А название Волга, возникшее, по всей вероятности, на почве древнейших финно-угорских неолитических племен, первоначально могло относиться только к верхнему течению реки, находившемуся в пределах лесной зоны, до впадения Оки или несколько ниже.

Тот же Птолемей под названием Танаис описывает Дон, относя к нему Северский Донец и Дон ниже его впадения. Современное понимание Дона установилось только в XIV в. Днепр древним авторам был известен как Борисфен. Но так как один из главных притоков Днепра называется Березина, а вблизи от устья Днепра находится остров Березань, то возникла гипотеза, что Борисфен Птолемея это Березина и Днепр ниже ее впадения.

Аналогичная картина и на крупных сибирских реках. Мы привыкли считать, что Обь получает общее название после слияния Бии с Катуныо. Но еще в прошлом веке коренные жители берегов Катуни объединяли под общим названием Чуя реки: Чуя (правый приток Катуни), Катунь (ниже впадения Чуи) и Обь (ниже устья Катуни). Эвенки одной рекой считали Ангару и Енисей ниже ее впадения — это и называлось Енэ (Йэне) — «река», а выше устья Ангары была река Кем («река»). Вспомните тувинские названия истоков Енисея — Бий-Хем и Ка-Хем, которые мы обычно переводим как «Большой Енисей» и «Малый Енисей», но что буквально означает «большая река» и «малая река».

Распространенное явление — смена названий рек после впадения притоков. Самый обычный случай — образование из двух рек третьей с новым названием: Бия и Катунь образуют Обь, Шилка и Аргунь — Амур, Сухона и Юг — Северную Двину и т. д. Но нередко этим дело не ограничивается, и впадение каждого крупного притока служит причиной изменения названия. Особенно широко это явление распространено в горных районах, например в Средней Азии, где живущее по долинам население, нередко разноязычное, вело в прошлом изолированный образ жизни, что не способствовало выработке единого общего названия. Классическим примером многократной сменяемости имен может служить Амударья. Рассмотрим ее названия начиная с верховья: река Кызылсу (тюрк, «красная река») после впадения Муксу получает название Сурхоб, что означает также «красная река» (но уже на таджикском языке), слияние Сурхоба и Обихингоу образует Вахш — «растущий» (когда-то так называлась вся река, принимающая многочисленные притоки), который, приняв Пяндж, образует реку Амударья.

Обычна смена названий рек при пересечении границ национальной территории: славянские Одра, Лаба и немецкие Одер, Эльба; Агстев в Армянской ССР и Акстафа в Азербайджанской ССР. Все знают, что река, нижнее течение которой в пределах Латвийской ССР называется Даугава, в Белоруссии и РСФСР известна как Западная Двина. Но по-видимому; в прошлом для верхнего течения реки употреблялось еще одно название. Известный белорусский топонимист В. А. Жучкевич, изучая названия населенных пунктов по берегам этой реки, обратил внимание на то, что выше города Велиж (Смоленская обл.) встречаются прибрежные селения с названиями Велищи, Завелье, Привелье, которые образованы от старославянского названия Велья — «великая». Это дало основание выдвинуть гипотезу, что в прошлом так называлось самое верхнее течение реки. Об этом же говорит и название города Велиж. В Белоруссии известен ряд селений, получивших от рек или географических терминов названия, образованные при помощи такой же конструкции: Усяж, Бусяж, Тонеж и другие. Таким образом, топонимические наблюдения позволяют к двум известным названиям реки — Даугава и Западная Двина добавить третье — Велья. Рассмотренное явление имеет глобальный характер — на пути от истоков до устья неоднократно меняют названия Нил и Нигер, Янцзы и Меконг и многие другие крупные реки на всех континентах.

Недавнее происхождение имеет и принятое современной географической наукой деление притоков на правые и левые, глядя вниз по течению принимающей их реки. Чтобы убедиться в этом, обратимся к рекам с названием Десна. В старославянском языке десна — «правый», и это давало основания предполагать, что реки с названием Десна окажутся правыми притоками. Но в действительности все реки с этим названием являются левыми притоками. Это и главный левый приток Днепра, и левый приток Южного Буга, и многие левые притоки сравнительно небольших рек, таких, как подмосковные Пахра и Гуслица, а также левые притоки множества разных рек в зарубежных славянских странах. Это противоречие долго смущало ученых, порождало дискуссии и многочисленные попытки объяснить его, пока член-корреспондент АН СССР Н. И. Толстой не выполнил специальное исследование, в результате чего им было установлено древнее общеславянское правило определения левых и правых притоков, стоя лицом к потоку воды.

Как общий признак названий рек может быть отмечена их высокая стабильность — в отличие от названий населенных пунктов реки редко переименовываются. Единственный известный случай переименования крупной реки в России относится к концу XVIII в., когда Екатерина II, стремясь изжить из памяти народа крестьянскую войну под руководством Е. И. Пугачева, приказала изменить название реки Яик на Урал. Важное уточнение одного названия произведено в наши дни — длительное время помещавшееся на картах название Северный Донец было изменено на правильное Северский Донец. Уточнение связано с тем, что река протекает по территории, где некогда находилось русское Северское княжество с центром в Новгороде Северском (а не Северном!). Могут быть указаны и еще отдельные случаи уточнения названий или переименований сравнительно небольших рек, но все они буквально теряются среди огромного количества стабильно существующих речных названий.

Для правильной оценки информативности названий рек важно установить, от каких слов они преимущественно образуются. Выше мы видели ряд примеров названий, означающих просто «река». Встречались и описательные названия, содержащие какую-то характеристику реки: Даугава — «многоводная», Кызылсу и Сурхоб — «красная река», Бий-Хем и Ка-Хем — «большая река» и «малая река». Это, конечно, лишь одиночные примеры. На самом же деле описательные названия рек могут считаться наиболее распространенным видом названий. Характеризуется водный поток (глубина, скорость течения, ширина и т. п.), свойства воды (цвет, вкус, запах), характер дна (каменистый, илистый, вязкий и т. п.), особенности берегов, прибрежной растительности, наличие рыбы и многое другое.

Особенность названий рек — сравнительно редкое образование их от личных имен, фамилий, прозвищ людей. Причины этого явления понятны: распространение отыменных (отфамильных) названий населенных пунктов было связано, главным образом, с помещичьим землевладением, тогда как реки, прежде всего вследствие их протяженности, не могли принадлежать какому-либо одному владельцу. Поэтому реки названия по именам и фамилиям получали главным образом в районах нового освоения. Здесь при первоначальной небольшой плотности населения проживание какого-либо русского промышленника или местного рода было признаком, вполне определяющим реку и свободно могущим стать названием. Это, например, реки Осиповка и Рогозинка в Енисейском заливе, получившие еще до революции названия по фамилиям рыбопромышленников Осиповича и Рогозинского. Притоки Ангары Иркинеева и Тасеева были названы так в XVII в. русскими землепроходцами по именам живших на этих реках тунгусских князцов Иркинея и Тасея. С именем русского землепроходца XVII в. Ивана Камчатого связывают название реки Камчатка. В названиях некоторых рек увековечены имена русских морских офицеров, производивших описи побережья: река Абросимова на Новой Земле, река Коломейцева на Таймыре.

В русской топонимии существует тесная связь между названиями рек и населенных пунктов. Это обусловлено прежде всего взаимосвязью их географического положения. Как известно, учитывая хозяйственное значение рек, люди издавна стремились размещать свои селения на их берегах, чаще всего в местах слияния рек, при впадении рек в море, при пересечении рек сухопутными путями.

Селения, возникавшие на крупных и средних реках как правило, получали имена, образованные от названий рек. Подобные случаи подробно рассматриваются в главе о названиях населенных пунктов. Но небольшие реки сплошь и рядом получали названия по селениям, лежащим на их берегах. Например, названия рек Хрущевка, Нахабинка, Воскресенка, Ломтевка, Стародубка, Руденка, Семеновка, Никитинка образованы от названий населенных пунктов Хрущева, Нахабина, Воскресенское, Ломтево, Стародуб, Рудня, Семенково, Никитина. Множить подобные примеры нет необходимости, их — сотни.

Подчиненность названий небольших рек названиям селений столь прочно вошла в обиход, что нередки случаи, когда сначала река дает название селению, а затем название села обусловливает изменение исходного названия реки. Поясним это положение несколькими примерами. Старинный русский город Тверь (современиый Калинин) при своем возникновении (на Твери при впадении ее в Волгу) получил название по реке Тверь. В дальнейшем селение развивалось, превратилось в крупный город, прочно обосновавшийся на Волге, а сравнительно небольшая речка Тверь стала восприниматься как подчиненный элемент городского ландшафта, вторичный по отношению к городу, и ее название стало употребляться в уменьшительной форме — Тверца. Аналогичное положение сложилось и в другом областном центре — Орле. Некогда он возник на реке Орел, но со временем это было забыто и река приобрела название, образованное от названия города,— Орлик. В Московской области город Кашира первоначально находился на реке Кашира, название которой он и получил; позже город перенесли на другой берег Оки, но его «материнская» река уже успела войти в обиход как Каширка. Заметим, что вопрос о том, что возникло раньше — название реки или название города, далеко не праздный, так как от ответа на него зачастую зависит правильность объяснения происхождения названия.

Рассмотренное соотношение названий рек и городов характерно для русской топонимии. В других языковых средах встречаются другие соотношения. Например, в Средней Азии многие даже очень крупные реки получили названия городов. Это Амударья, названная по городу Амуль, существовавшему в древности на ее берегах; старое, средневековое название Сырдарьи Ходжентдарья — по городу Ходжент (ныне Ленинабад), а также Гузардарья, Намангансай, Андижансай, Талас, Теджен и другие, где в основе названия городов Гузар. Наманган, Андижан, Талас, Теджен. Другой пример находим за тысячи километров от Средней Азии, в Китае, где крупнейшая река страны Янцзы также получила название по городу, находившемуся на ее берегах.

Из речных названий для путешественников особый интерес представляют те, которые характеризуют транспортные особенности рек. Эти названия очень разнообразны по своему характеру. Еще дореволюционные историко-географы обратили внимание на то, что в горных странах реки, текущие по разным склонам хребта, от одного и того же перевала, зачастую имеют одинаковые названия, причем перевал между ними имеет то же самое название. Таким образом, одно название оказывается присвоенным всему проходу через хребет. Например, по долине реки Кызылсу путник поднимается до водораздела Заалайского хребта, преодолевает его через перевал Кызылсу и спускается с хребта вниз по долине другой Кызылсу. Известный знаток топонимии Средней Азии Э. М. Мурзаев приводит много подобных примеров: по обе стороны Ферганского хребта текут Каракол, Карабалты, Шамси, Аксу, Кегеты, Кугарт, в Туркестанском хребте — Шахристан и т. д.

При дальнейшем изучении этого явления оказалось, что парные названия, характеризующие маршруты, встречаются не только в горах. Так, очень близко сходятся верхние течения двух рек Нерль, одна — правый приток Волги, другая — левый приток Клязьмы. Занимавшиеся этой территорией историки высказывают предположение, что эти две реки представляли собой в прошлом единый водно-волоковый путь из Новгорода во Владимир и Суздаль и далее в глубь мерянской земли. Широко представлены парные названия и на Севере, где на плоских, зачастую заболоченных водоразделах находились волоки, то есть места, где лодки и другие суда с помощью несложных приспособлений (катков, воротов) или просто мускульной силы переправлялись с одной реки на другую.

В результате экспедиции 1889—1890 гг. геолога Ф. Н. Чернышева на карте впервые появились две реки Пижма — одна текла в Печору, а другая в Мезень. Позже они стали известны как Мезенская Пижма и Печорская Пижма. Как оказалось, одноименность этих рек не была случайной: в верхнем течении они почти сходятся, и в этом месте издавна существовал волок из Мезени в Печору. А связь Мезени с Вашкой и Пинегой обеспечивалась тремя реками Ежуга — Пинежской, Зырянской и Мезенской — и волоками между ними. Иногда современные формы парных рек несколько отличаются друг от друга, например Пукшеньга и Покшеньга между Северной Двиной и Пинегой. Близки по звучанию, но все же существенно различаются названия рек Чижа и Чеша, обеспечивающих наиболее короткий путь из Мезенской губы в Чешскую, которая и получила свое название по небольшой, но издавна используемой в качестве транспортной артерии речке Чеше.

Наиболее важные волоки в прошлом имели собственные названия. Например, на пути из Новгорода в Москву были известны следующие волоки: Нижний волочек па реке Мсте, в обход Мстинских порогов, Вышний (т. е. «верхний») волочек, соединяющий реку Мсту (бассейн озера Ильмень) с Тверцой, притоком Волги, и волок Ламский, который соединял реки Ламу (бассейн Волги) и Рузу (левый приток Москвы). Память об этих волоках сохранилась в названиях городов, ныне районных центров Вышний Волочек (Калининская обл.) и Волоколамск (Московская обл.).

Вышний волок позволял новгородцам по левому притоку Волги — Шексне попадать в Белое озеро. А с Шексны и из Белого озера открывались водно-волоковые пути к северным рекам Онеге, Северной Двине, Мезени, Печоре. Земли по этим рекам, вплоть до Ледовитого океана, новгородцы называли Заволочьем, то есть землей, лежащей «за волоками». Один из главных путей в Заволочье проходил через Словенский волок — из Шексны, по реке Славянке в Словенское озеро и затем через волок в Кубенское озеро, открывавшее дорогу в Северную Двину. Позже Шексна и Кубенское озеро были соединены Северо-Двинским каналом, а память о старом волоке сохраняется в названии селения Волокославинское. Название волока — Словенский — говорит о его интенсивном использовании новгородскими словенами и о большом транспортном значении этого волока, открывавшего через Северную Двину путь к океану, а через волоки — на Мезень и Печору.

Другой важный волок вел из Белого озера в озеро Боже, открывавшее путь на Онегу. В его систему входили река Ухтома Белозерская, озеро Волоцкое и река Ухтома Модлонская. Был и еще один путь в Онегу: по рекам Ковже, Вытегре и волоку между ними в Онежское озеро, а затем по реке Водле и водораздельному озеру Волоцкое, через волок в бассейн Онеги.

О наличии волоков свидетельствуют не только их собственные названия, но и многочисленные специфические «волоковые» имена рек, озер, селений, находящихся у волоков: река Волошня, озера Подволочное, Волоцкое, ручей Волоковый, деревни Волок, Волошка, Волока, Переволоки, Переволочна, Заволочье и т. п. В наши дни такие названия служат хорошим указанием мест, где когда-то существовали волоки. Правда, следует учитывать, что слово волок имеет в говорах русского языка и много других значений — «откос, склон, пологость, небольшая пологая горка» (Рязанская обл.); «низменные поемные берега» (Ярославская обл.), «лесная дорога, по которой вывозится лес волоком, на волокушах» (Архангельская, Кировская, Костромская обл.); на Украине и в Белоруссии волок — «земельный участок, очерченный бороной-волокушей», а в Полесье волокой называют «низкое заболоченное место». Словари приводят и много других значений этого слова. Таким образом, не каждый топоним, образованный от слова волок, имеет отношение к волокам — местам перехода с одной реки на другую. Поэтому, реконструируя по географическим названиям древние водно-волоковые пути, обязательно нужно привлекать данные и других источников, сопоставляя их о данными топонимики.

Иначе выражены в топонимии водно-волоковые пути, связывавшие Москву с Владимиром. Эти пути обеспечивали переход из реки Москвы через волоки в верховье Клязьмы. Один из них шел по левому притоку Москвы реке Сходне до волока, который находился около села Черкизово, и далее вниз по Клязьме. Сходня — это современная форма названия. Но в писцовых книгах XVI в. встречаются также варианты Всходня, Входня и Выходня. Очевидно, что названия Входня, Всходня возникли при движении из Москвы к Клязьме, когда суда поднимались, то есть «всходили» по этой реке. А названия Сходня, Выходня могли образоваться только при движении в обратном направлении.

Еще один путь на Клязьму проходил по другому левому притоку Москвы — Яузе, в ее верховье также находился волок, после которого суда спускались в Клязьму. У конца волока собирали мыт — проездную пошлину с людей и судов. В XIV в. яузский путь был заброшен, а место, где ранее собирали мыт, стали называть мытище. В этом слове русский суффикс -ище указывает на место, где ранее находился объект (сравните: городище — «место, где был город», речище — «старица, покинутое рекой русло» и т. п.). На месте этого мытища вырос населенный пункт, превратившийся со временем в город Мытищи.

В топонимии находят отражение и места пересечения водных и сухопутных путей, где возникают мосты или броды. Названия, включающие слово мост в топонимии представлены очень широко. Причины их распространения понятны — сооружение моста в прошлом было событием, каждый мост становился заметным ориентиром, к которому стекались и от которого расходились многие сухопутные дороги. Населенные пункты около мостов быстро развивались и обычно включали в свое название слово мост как важный признак селения. Так, в указателе к одному из последних атласов мира находим только на русском и других славянских языках названия Мостар, Мостиска, Мостки, Мостовица, Мостовка, Мостовое, Мосток, четыре раза Мосты, два Замостье и Замосьце. А если к этому добавить неславянские названия зарубежных городов: бельгийского Брюгге («мост»), немецкого Саарбрюккен («мост через реку Саар»), французского Понтуаз («мост через реку Уазу»), английского Кембридж («мост через реку Кем») и многих других, то частота явления станет очевидной.

Слово брод также нашло широкое отражение в топонимии. Правда, в наши дни названия бродов существуют лишь в микротопонимии, так как если они и находят еще кое-где использование, то известны лишь ограниченному кругу местных жителей. А о бродах, существовавших в прошлом, мы сейчас знаем преимущественно по названиям населенных пунктов, некогда возникших при них. Так, названия городов и других селений Брод, Броды, Бродки, Бродница, Бродовое, Перебродница многократно встречаются на карте Советского Союза и других славянских стран. Броды получали и более развернутые названия: Марфин Брод (река Москва), Жилин Брод (Белоруссия), Костин Брод (Болгария), Желтый Брод (Белоруссия), Крымский Брод (Москва), Угерски-Брод (Чехословакия) и т. п.

Из большого числа подобных названий можно выделить группу, содержащую такую важнейшую характеристику бродов, как качество грунта: Каменный Брод, Каменнобродское, Песчаный Брод, встречающиеся в русском и других языках (например, ирландский Белфаст — «песчаный брод»). Может быть выделена также группа названий, указывающих на характер использования брода. Так, на Волге, ниже Горького, до постройки волжских водохранилищ был известен перекат Телячий Брод, бывший в неблагоприятные годы камнем преткновения волжского судоходства. В числе перекатов Сухоны известен Коровий Брод. В Москве также был Коровий Брод, находившийся в месте пересечения Яузы со скотопрогонной дорогой; здесь же была улица Коровий Брод (ныве 2-я Бауманская). Похожее название имеет находящийся в черте Пскова поселок Козий Брод на берегу река Псковы.

Этим названиям по смыслу близки встречающиеся в Средней Азии и на Кавказе реки Койсу, что буквально означает «баранья вода». Но еще знаменитый русский географ П. П. Семенов-Тян-Шанский в 1856 г. отмечал, что такое название дается рекам, которые могут преодолевать бараны, и оно п o -существу означает «бараний брод». Некоторые из этих названий при своем возникновении несли важную хозяйственную информацию — указывали места переправы скота, но часть из них была, по-видимому, метафорической оценкой относительной глубины брода. Можно предположить, что названия Телячий или Бараний присваивались бродам, имевшим меньшую глубину, чем Бычий или Коровий.

Для путешествующих по рекам первостепенное значение имеют препятствия, встречающиеся на их пути: перекаты, пороги, камни, скалы. Перекат — термин с широким спектром значений, но чаще всего так пазывают мелководные участки речного русла, обычно тяну щиеся от берега до берега и служащие препятствием для судоходства. С перекатами зачастую связаны броды. Выше упоминались именно такие перекаты Телячий Брод и Коровий Брод. Многие перекаты имеют названая, связанные с береговыми объектами: Шуйские пески — по селу Шуйское, Верхний и Нижний Осовой — по селу Осовой и т. д.

Пороги издавна были препятствием для судоходства, их зачастую обходили по берегу, разгрузив суда, они служили хорошими ориентирами, и поэтому возникавшие вблизи от порогов селения нередко получали названия, связанные с ними: Порог, Пороги, Порожки, Порожск, Порожский, Подпорожье, Надпорожье, Запорожье. Многие из порогов в связи со строительством плотин гидроэлектростанций, сооружением водных путей, проведением дноуглубительных работ затоплены, и память об их былом существовании сохраняется лишь в этих названиях.

Названия порогов, сохранившихся и затопленных, в области старого славянского заселения имеют много общего и отличаются от значительно более поздних названий порогов на реках юга Сибири и Средней Азии. Образными и меткими были названия Днепровских порогов: Гроза, Разбойник, Шкода, Ненасытец. Характер порогов виден в названиях Монастырские Борозды (Сухона), Косые Гряды (Шексна), Лестница (Мста); звуковая характеристика: Болтун (Шексна), Шумиха (Мезенская Пижма), Рык (Мста); образны названия Свинья, Змеинец, Корабль, Камень-Шатрец (Шексна), Жеребец, Сердце (Ижма) и многие другие. От Кольского полуострова до Сибири новгородцы пронесли название водопадов Падун. Это название употреблялось так часто, что со временем превратилось в народный географический термин. В словаре Э. М. Мурзаева падун определяется как «водопад, порог на реке»; употребляется он и в других значениях.

Совсем другие названия порогов на реках Сибири и Средней Азии, освоение которых, в том числе и туристское, началось в последние десятилетия. На реке Шахдара (Памир): Слалом-Гигант, Экспресс; на Улуг-Хем (Тува): Двойной Сфинкс, Наутилус, Крокодил Гена, Баба-Яга; на Башкаусе (Алтай): Камень Преткновения. Есть, конечно, и названия описательного характера: Длинный, Коварный, Три Брата, Последний, Горячая Вода (по термальным источникам), Рыжий, Кара-Порог (смесь тюркского кара — «черный» и русского порог), названный так за отвесы черных скал.

Большую опасность для плавания представляют и прибрежные скалы, наиболее опасные называют бойцами. Особенно развита система наименований береговых скал на реке Чусовой, которая в прошлом была важным водным путем для сплава леса и продукции уральских металлургических заводов. Многочисленны простые описательные названия-характеристики: Бурый, Красный, Темный, Узенький, Высокий, Востряк, Гладкий, Висячий, Стеновой, Еловый, Лысан. Есть образные названия - метафоры: Башня, Гребешок, Дыроватые Ребра, Игла, Коврижка, Кобыльи Ребра, Копна, Печка, Собачьи Ребра, Шило, Щит, Юрта, Богатырь, Великан, Холостяк. Есть названия камней по фамилиям и именам, по соседним географическим объектам (рекам, островам, деревням).

Некоторые названия связаны с разного рода легендами и преданиями. В их числе и камень Ермак — согласно преданию, в пещере этого камня некогда зимовал Ермак со своей дружиной. Камень Ермак есть и на реке Сылве, где также, по преданию, бывал этот знаменитый казачий атаман. Однако можно полагать, что легенды появились позже, чем названия, и являются просто попыткой объяснить непонятные наименования, которые возникли еще до прихода в эти места русских людей. У тюрок распространено личное имя Ермек; термин ирмак, ырмак означает «речка, овраг». Но лучше к камням подходит монгольское ирмаг, ирмэг — «береговой обрыв», а использование тюрками монгольской географической лексики — явление обычное.

Трудность для плавания представляют и разного рода сужения русла между береговыми горами. Они часто имеют названия со специфическими географическими терминами ворота, горло, труба. Например, участок Волги между Жигулевскими и Сокольими горами называется Жигулевские Ворота; участок долины Зеи, пересекающий хребет Тукурингра, известен как Зейские Ворота; ущелье на реке Урик (Восточный Саян) названо Чертовы Ворота. На порожистом участке Днепра было Волчье Горло, на Ижме — Бычье Горло, на реке Ка-Хем (Тува) известна пятикилометровая Кахемская Труба.

Названия рек — важный элемент топонимической системы любой территории. Их имена часто служат базой для образования многих других названий. В частности, может быть отмечено их широкое употребление для образования названий территорий по типу абстрактных Поречье, Заречье, Поволжье, Заволжье, Замоскворечье, Завеличье («за рекой Великой»), Правобережная и Левобережная Украина (относительно Днепра), Волго-Окское междуречье, Уссурийский край, Приамурье и другие.

Особый интерес представляют названия городов и местностей, образованные от числительных, обозначающих количество рек. Это, прежде всего, известное всем еще из школьного курса истории древнего мира название Двуречье (оно же Междуречье, или по-гречески Месопотамия), относящееся к пространству между реками Тигр и Евфрат. Но такое же по смыслу название имеет и кавказский курортный город Туапсе, из адыгейского туа — «два», псы — «вода, река», т. е. «двуречье».

В Кировской и Горьковской областях есть деревни Трехречье. Указание на четыре водотока содержит название областного центра Узбекской ССР города Чарджоу (чар — «четыре», джуй — «ручей, арык»), но какие именно четыре арыка дали основание для появления этого имени, неизвестно. Иное дело китайская провинция Сычуанъ (китайск. сы — «четыре», чуанъ—«река», т. е. «четыре реки» или «четырехречье») — здесь на любой мелкомасштабной карте отчетливо видны четыре реки, орошающие котловину, в которой находится эта провинция. Существует и «пятиречье». Это историко-географическая область в Южной Азии Пенджаб (пендж — «пять», аб — «вода, река»), по которой протекают пять рек: Джелам, Чинаб, Рави, Биас и Сатледж. Русское Семиречье — перевод казахского Джетысу (дже-ты — «семь», су — «река»). При желании на обширной территории, относимой к Семиречью,— от озера Балхаш до северных хребтов Тянь-Шаня — можно выбрать каких-нибудь семь рек и считать, что от них территория и получила название. Но более реалистично объяснение, связывающее появление названия Джетысу с этническим наименованием семиплеменные киргизы или джетинцы. И конечно, никто и никогда не считал речки в местности Минбулак — «тысяча ручьев» в Киргизской ССР. Можно только с уверенностью сказать, что их много.

Популярность гор как объекта туризма велика. Через горы проходят многие самодеятельные, а также всесоюзные и местные туристские маршруты — автобусные, автобусно-пешеходные, пешеходные, а в последние годы и конные. География горного туризма непрерывно расширяется. И хотя по-прежнему на первом месте по посещаемости находятся горы европейской части СССР — Хибины, Карпаты, Кавказ, Урал, все шире и шире поток организованных и самодеятельных туристов направляется в горы Средней Азии, Сибири, Дальнего Востока. В сфере туристских интересов оказываются все горные районы страны, которые используются на всех уровнях, от подножий до высокогорья. А это обстоятельство обусловливает необходимость знакомства туристов со всей совокупностью названий элементов горного рельефа. Рассмотрим основные особенности их образования.

В прошлом в употреблении местных жителей отсутствовали названия крупных горных систем, обширных массивов, протяженных хребтов или даже целых горных стран. Это обстоятельство имело глобальный характер, и географы давно обратили внимание на него. В употреблении местного населения находилось множество частных названий, относящихся к отдельным перевалам, склонам, ущельям и другим элементам орографии, имевшим значение для повседневной жизни и хозяйственной деятельности людей, но не было обобщающих названий крупных форм рельефа.

Известные современной географии названия Памир, Гималаи, Альпы, Кордильеры, Киргизский хребет, Среднерусская возвышенность и многие-многие другие были созданы искусственно, в процессе географического изучения территории. Местное население узнало эти названия только в последние 50—100 лет из литературы и других средств массовой информации, в ходе распространения образования и культуры.

Возникали подобные обобщающие названия в разное время и разными путями. Один из наиболее распространенных путей — использование в качестве имен собственных географических терминов гора, горы, хребет, которыми местные жители обозначали незнакомые им обширные горные объекты.

Подобное образование названий известно с глубокой древности и имеет глобальное распространение. Не вдаваясь в подробности, отметим, что такие названия гор, как Альпы, Апеннины, Арденны, Балканы (совр. Стара-Планина), Вогезы, Пеннины, Пинд, Пиренеи, Юра в зарубежной Европе и Атлас в Северной Африке, образованы из географических терминов, которые на разных языках древнего населения Европы и Африки означали «возвышенность, хребет, горы». Употреблялись эти названия уже во времена Древней Греции и Рима.

По этому же способу образованы названия некоторых обширных горных систем и на территории Советского Союза. Самая западная в нашей стране горная система Карпаты имеет название от фракийского термина карпе — «скала». Название массива на Кольском полуострове Хибины образовано или прямо из финского хибен — «возвышенность», или через посредство северных говоров русского языка. На Дальнем Востоке, по разным сторонам Амура, известны горы Малый Хинган (от монгольского термина хянган — «гребень горы»). Хребет Джугджур, служащий одним из звеньев водораздела между бассейнами Северного Ледовитого и Тихого океанов, имеет название, образованное эвенкийским термином дюгдюр — «высокая безлесная гора». Этот же термин находим в названии хребта Джугдыр, входящего в систему Станового хребта на водоразделе между бассейнами Зеи и Алдана.

Другой распространенный способ образования обобщающих названий заключается в перенесении названия части объекта на весь. И здесь примеры многочисленны. Современное название Кавказ, Кавказские горы имеет исходным Гроукасим — «белоснежная гора». Так древние выходцы из Индии и Ирана называли Эльбрус, а древние греки и римляне распространили это имя на весь горный хребет.

Здесь же может быть приведено и название Урал. Как следует из летописи, эти горы были известны новгородцам уже в XI в., однако ни тогда, ни в документах следующих четырех веков их собственное название не указывается. И только в описании похода москвитян под руководством воеводы Курбского, который состоялся в 1499—1500 гг., упоминается название Камень. В источнике середины XVI в. встречаются также названия Большой Камень, Пояс, Большой Пояс, Каменный Пояс и другие, что свидетельствовало об отсутствии единого общепринятого наименования. Однако вплоть до конца XVIII в. чаще всего употреблялись названия Камень и Пояс. В замечательном памятнике русской географии в картографии XVII в. «Книге Большому чертежу» (1677) впервые упоминается название Оралтова гора, представлявшее собой искажение тюркского названия Уралтау, сохранившегося и до настоящего времени для одного из хребтов Южного Урала. Название в форме Урал или Уральские горы постепенно распространялось все дальше и дальше к северу, пока не стало к концу XVIII в. относиться уже ко всему хребту, вытеснив из обихода название Камень.

Даже название перевала может быть распространено на весь хребет. Примером служит хребет Хамар-Дабан на юго-восточном берегу Байкала. Известно, что название первоначально относилось только к одному перевалу: в бурятском дабан — «перевал через горы», хамар — буквально «нос», но в переносном значении — «мыс», а название в целом означает «мыс-перевал», поскольку, как указывал сибирский топонимист М. Н. Мельхеев, оно относилось «к небольшому перевалу близ Шаманского мыса». Как будет показано ниже, аналогично происхождение названия Яблоновый хребет.

Здесь же может быть упомянут и не очень часто встречающийся случай прямо противоположного характера, когда обобщающее название сохраняется лишь за частью объекта. Это название Становой хребет, которое русские землепроходцы XVII в. относили ко всей системе хребтов, протяженностью свыше 4 тыс. км, служившей водоразделом между Северным Ледовитым и Тихим океанами, включая сюда и Яблоновый хребет, и современный Становой хребет, и Джугджур, и Колымское нагорье вплоть до Чукотского полуострова. Именно большие размеры, труднодоступность, водораздельный характер и дали казакам основание назвать эту систему Становым хребтом, т. е. «основным, главным».

Многие обобщающие названия гор были присвоены русскими учеными в XIX — XX вв. в процессе географического изучения и картографирования Средней и Центральной Азии, Сибири. Это преимущественно простые имена, образованные от названий местностей, рек и народов, реже — присвоенные в честь какого-либо лица. Например, выдающийся русский географ П. П. Семенов во время своего путешествия в Тянь-Шань в 1856— 1857 гг. (за которое он и получил в 1906 г. почетное добавление к своей фамилии — Тян-Шанский) хребет, который по ходу маршрута его экспедиции находился за рекой Или, назвал Заилийский Алатау (о значении Алатау будет сказано ниже). Другой талантливый русский ученый — А. П. Федченко во время своих путешествий в Среднюю Азию дал открытым им горным хребтам названия Туркестанский — по территории Туркестан; Заалайский — лежащий «за Алайской долиной»; Зеравшанский — по реке Зеравшан и Гиссарский по населенному пункту Гиссар (название образовано термином хисар - «укрепленный город», который известен в таджикском и тюркских языках этого края).

В 1926—1930 гг. на северо-востоке СССР, в бассейнах Индигирки и Колымы, работала экспедиция Академии наук. Руководил этой экспедицией геолог С. В. Обручев (впоследствии член-корреспондент АН СССР), а геодезистом, который выполнял съемку, определял астрономические пункты и составлял карту региона, был К. А. Салищев (позже — профессор Московского университета). Экспедиция впервые показала действительную картину географического строения этого огромнейшего края. В частности, ею были открыты и названы: хребет Черского — в честь исследователя Сибири И. Д. Черскогс (1845—1892), Юкагирское плоскогорье - по народу юкагиры, живущему в тех местах, Нерское плоскогорье — по реке Нера (правый приток Индигирки).

Эта же экспедиция подтвердила существование водораздельного хребта в верховьях Омолона, который местные жители называли Гыдан (эвенк, гыдан — «хребет»), Позже на картах стали подписывать хребет Гыдан (Колымский), в Географическом словаре 1983 г. находим уже Колымское нагорье и мелким шрифтом второе название — Гыдан, а в ряде последних атласов подписывается уже просто Колымское нагорье. Таким образом, местное терминологическое название за какие-нибудь полвека оказалось замененным искусственным названием по реке, которая находится на удалении более 200 км.

Сходным был путь образования названия Тянь-Шань. Первоначально существовало тюркско-монгольское название Тенгри-Таг - «небесная гора», относившееся лишь к восточной части горной системы. Еще в древности китайцы, узнав это название у местного населения, перевели его на свой язык — Тянь-Шань (китайск. тянъ — «небо», шань — «гора»). В первой половине XIX в. название в китайском переводе проникло в труды западноевропейских географов, которые к тому же распространили его на всю горную систему. От них оно вошло в мировую литературу, в том числе и в русскую, где это название было впервые применено в 1831 г. Через посредство русской литературы название со временем проникает и в обиход местного населения.

Обобщающие названия хребтам присваиваются и по фамилиям отдельных лиц. Выше было отмечено одно такое — хребет Черского, присвоенное экспедицией С. В. Обручева и К. А. Салищева 1926—1930 гг. Однако начало присвоению хребтам подобных названий было положено во второй половине прошлого века русскими исследователями Центральной Азии. Н. М. Пржевальский назвал открытые им горные хребты по именам знаменитых путешественников Марко Поло, Колумба, Гумбольдта, а В. А. Обручев — по именам русских ученых Семенова, Мушкетова, Потанина и иностранных — Зюсса и Рихтгофена.

Оба исследователя в своих отчетах подчеркивали, что названия они давали лишь безымянным хребтам. Однако впоследствии на многие из открытых ими хребтов были распространены в качестве обобщающих названия отдельных вершин или перевалов, а первоначальные названия стали использовать лишь как дополнительные. Так, на современных картах находим хребты: Бокалыктаг (Марко Поло), Улан-Дабан (Гумбольдта), Циляньшань (Рихтгофена), Тэргун-Дабан (Мушкетова) и т. д. В качестве основного сохранилось название хребет Семенова, данное в честь П. П. Семенова-Тян-Шанского. А хребет, которому Н. М. Пржевальский дал название Загадочный, позже, в память об исследователе, был переименован в хребет Пржевальского, но его современное название — Аркатаг (Пржевальского).

Следует подчеркнуть, что, называя горные хребты именами выдающихся путешественников, русские исследователи Центральной Азии распространили на объекты суши уже сложившуюся ранее у моряков традицию называть вновь открытые ими объекты (острова, мысы и т. п.) в честь выдающихся мореплавателей или просто своих предшественников, внесших посильный вклад з изучение Земли.

Мы уже говорили, что многие названия гор образованы географическими терминами, означающими «горы, хребет, вершина». Но нередко и сами названия становятся терминами. Например, слова дельта, меандр, архипелаг когда-то были названиями и писались с заглавной буквы: Дельта, Меандр, Архипелаг. Некоторые названия не достигают уровня «настоящих» терминов, но все же превращаются в некие эталоны, носители признака и используются для характеристики других объектов, похожих на них по своим свойствам. Примером может служить название мощной горной системы Альпы, которое послужило основой для образования имен значительно меньших по своим размерам гор в других местах Земли: Австралийские Альпы, Японские Альпы, Новозеландские (или Южные) Альпы, Канадские Альпы, а в Советском Союзе — Гуцульские Альпы в Карпатах и Суганские Альпы на Кавказе. Не все эти названия признаны наукой: «настоящими» считаются лишь те Альпы, которые характеризуются типичным альпийским рельефом: крутыми склонами, скалистостью, обилием острых гребней и пиков. Поэтому часть из перечисленных Альп можно найти только в журналистских репортажах, туристских проспектах и другой популярной литературе.

Альпы занимают 60% территории Швейцарии. Исключительная красота горных ландшафтов этой страны имеет мировую известность, и поэтому название Швейцария уже давно воспринимается как нарицательное для обозначения понятия «живописная горная страна». По подсчетам ученых, существует свыше 100 различных Швейцарий, причем около половины из них приходится на северные районы Центральной Европы, а самой первой была Саксонская Швейцария, появившаяся в 1766г. Известны Азиатские Швейцарии — так называют то Ливан, то Кампучию, то Непал, Африканские Швейцарии — Лесото или Свазиленд, Южноамериканская Швейцария — Уругвай и т, д.

Но наибольший интерес для нас представляют отечественные Швейцарии. Издавна название Русская Швейцария закрепилось за окрестностями Звенигорода. Здесь много лесов, полей, извилистых речек, текущих порой в глубоких долинах с обрывистыми берегами, много пологих и крутых возвышенностей, в связи с чем и появилось это название. Под названием Подмосковная Швейцария иногда выступает Рузский район, расположенный на юго-восточных склонах Смоленско-Московской возвышенности с холмистым рельефом, расчлененным речными долинами и оврагами, а иногда — северные районы, лежащие в пределах Клинско-Дмитровской возвышенности. Кроме того, в разных местах страны известны: Маленькая, или Курская, Швейцария — место в Посемье по рекам Козле и Вабле, где превышения рельефа достигают 110 м, а речные долины врезаются на глубину до 30—35 м; Северная Швейцария — в окрестностях города Ковдор у границы с Финляндией; Донецкая Швейцария — ландшафтный заказник в окрестностях города Славяногорска, на берегу Северского Донца; Латышская Швейцария — живописные окрестности города Сигулды по реке Гауя; Молдавская, или Бессарабская, Швейцария в Кодрах; Белорусская Швейцария в Мозырских высотах БССР; Оренбургская Швейцария в районе турбазы Кувандык; Казахстанская Швейцария — Кокшетауские горы в Кокчетавской области и, наконец, Сибирская Швейцария — так называют и Горный Алтай, и Тункинские Гольцы в Восточном Саяне. Вероятно, есть у нас и другие Швейцарии, поскольку фантазия туристов неисчерпаема.

В отличие от обширных горных систем и протяженных хребтов, получавших названия искусственные, которые возникали в процессе обобщения знаний об этих объектах, отдельные вершины и небольшие хребты, как правило, именовались местными жителями. И в этой категории названий на первое место должны быть вынесены названия, образованные народными географическими терминами. Рассмотрим названия с участием старинного русского термина камень, который имеет широкий спектр значений. Это названия и хребтов — Камень, Поясовый Камень, и отдельных вершин — Камень, Сердце-Камень, Арий-Камень, и других многократно повторяющихся на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке возвышенностей. Напомним, что термин камни обозначает «береговые скалы или пороги на реках» (Камни реки Чусовой и другие, Подкаменная Тунгуска); сюда же могут быть добавлены и подводные камни, например известные Нефтяные Камни в Каспийском море.

От западных границ до Камчатки известен термин сопка. Но если в псковских, тверских говорах это «небольшой холм», то в Сибири название Сопка относится уже к значительным горам, а на Камчатке — это вулканы с высотами от 3 до 5 тыс. м (Жупановская Сопка, Ключевская Сопка и др.).

Известны также вершины с названиями Курган и Пик, что вполне естественно; понятны и названия Скала, Утес. Менее удачное применение для отдельных вершин имен Холмы и Хребет. И уж совсем неожиданны для вершин названия Перевал, Котел, Котлован, которые, по всей видимости, даны не местными жителями, а являются плодом творчества пришлых экспедиционных работников.

Таким образом, русская горная терминология развита сравнительно слабо, что вполне понятно, так как русский язык складывался на Восточно-Европейской равнине, в условиях отсутствия горного рельефа. Но народы, живущие в горах, имеют более дифференцированную систему терминов. Для примера возьмем карпатские говоры украинского языка. Географическая терминология, применяемая в Карпатах для обозначения гор, очень детальна: в зависимости от размеров и формы вершины, от покрывающей ее растительности, наличия скал, камней применяются различные термины. В центральной части советских Восточных Карпат наиболее часто в названиях гор встречаются следующие термины, расположенные в порядке частоты их употребления: кичера — «гора, покрытая лесом, кроме вершины»; верх — «вершина горы»; клива — «незаросшая голая вершина горы»; горб — «невысокая пологая горка, холм»; магура — «высокая отдельная гора»; Грунь — «гора, покрытая лесом» и «пик, вершина горы, самый верх»; горган — «высокая каменистая вершина горы, гребень высокого хребта»; аршица — «крутая каменистая гора, гора с длинными острыми гребнями»; бердо — «крутая гора, скала, обрыв»; бескид — «скалистый горный хребет».

Все эти термины неоднократно применяются самостоятельно и входят в состав многих сложных названий. Известны горы Горганы, Бескиды, географическая область Верховина, вершины Кичера, Клива, Горб, Магура, Грунь, Бердь, хребет Аршица, а также Яворова Кичера, Косое Верх, Черная Клива, Сынечавская Магура, Толстый Грунь и т. д.

Для полноты картины отметим также названия с менее выраженным терминологическим значением, встречающиеся по одному или по два раза: Шпилак (от шпиль — «невысокая круглая горка»), Маковец, Маковка, Рог, Рожок, Гребень, Болван.

Подобные развитые системы горных терминов и образованных от них названий находим и у народов Кавказа, таджиков, киргизов, горных алтайцев и других, для которых горный рельеф является неотъемлемой частью их быта.

В русской горной терминологии особое место занимает термин гора, которым обозначают, согласно словарю Э. М. Мурзаева, «поднятие, заметно выделяющееся на земной поверхности среди равнины, а также среди плоскогорий или в горной местности». Как видно из этого определения, понятие гора очень широко по своему содержанию. Действительно, если посмотреть на географическую карту, то можно видеть, что термином гора сопровождаются названия мощных горных сооружений нередко имеющих высоту в несколько тысяч метров и являющихся высшими точками целых горных стран: Эльбрус, Народная, Белуха, Победа. Но в центральных и северо-западных районах Русской равнины этим же термином обозначают невысокие моренные холмы. Для примера вспомним названия знаменитого Пушкиногорья: Святая гора (сравн. Святогорский монастырь), Трехгорье (сравн. имение Тригорское), Савкина горка Воронья гора (сравн. городище Воронич), Лысая гора Синичъя гора.

В центральных областях, в Поволжье гора — « cyxo й и высокий берег реки». Вероятно, многие знают произведение известного писателя П. И. Мельникова (А. Печерского) «На горах», которое начинается так: «От устья Оки до Саратова и дальше вниз правая сторона Волги «Горами» зовется... горки, пригорки, бугры, холмы, изволоки грядами и кряжами тянутся во все стороны меж долов, логов, оврагов и суходолов...» В этом смысле термин гора употребляется и в Московской области, где отдельные участки берега Москвы-реки называются Николина гора, Марьина гора, Соколова гора. Среди них и Ленинские горы (бывшие Воробьевы горы) — высокий берег Москвы-реки в черте города, на против Лужников. А Акулова гора на реке Уче, притоке Клязьмы, получила известность благодаря упоминанию в стихотворении В. В. Маяковского «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче», которое было написано в Пушкине на Аку ловой горе, в даче Румянцева.

Среди имен гор многочисленны описательные названия. Признаки, отражаемые в таких названиях, весьма разнообразны. Это размеры и форма горы: Большая, Великая, Высокая, Круглая, Округлая, Овальная, Вытянутая, Длинная, Горбатая, а также Купол, Конус, Пирамида, Шишка, Трапеция; характер склонов: Крутая, Пологая, Обрывистая, Ступенчатая, Ребристая — и вершин: Плоская, Столовая. Сюда же относятся названия: Железная и Магнитная; Гранитная, Каменная и Песчаная; Валунная и Щебеночная; Осыпная и Скалистая. Здесь приведены лишь отдельные примеры названий-характеристик — в действительности их намного больше, причем многие неоднократно повторяются и входят в различные сочетания. Так, кроме часто повторяющихся названий Каменная, известны горы Каменная Игла, Каменная Тундра, Каменный Гребень, Каменный Зуб, Каменный Рог, Каменный Сырт и другие, а также Каменистая, Каменник, Каменуха. Прилагательное Большая нередко выступает в качестве самостоятельного названия, но значительно чаще встречается в сочетании с именами собственными, образуя пары-противопоставления: Большая Вузих — Малая Вузих, Большая Ипелька — Ипелька и т. п.

Важная характеристика гор — цвет, что отражается в названиях на русском языке: Белая, Бурая, Голубая, Зеленая, Красная, Рябая, Светлая, Синяя, Черная — и во множестве названий на других языках народов СССР. Специфика названий гор заключается в том, что в отличие от имен населенных пунктов, рек, морей включаемые в них цветовые характеристики в большинстве случаев отражают реальный цвет объекта, а не какие-либо иные (социальные, идеологические, ориентирные) признаки.

Наибольшее распространение в названиях имеет прилагательное белый: многократно повторяется Белая

и Белые горы, часты сочетания: Белая Грива, Белая сопка, Белый Камень, а также Белоголовая, Белогорье,

Белуха. Иногда такие названия связаны с цветом горных пород, но в подавляющем большинстве случаев отражают наличие ледников, снежников или просто длительного сохранения снежного покрова в летнее время. Постоянство признака способствовало превращению названия Белок в термин белок - «снежная гора, даже летом», откуда в Алтае, Саянах сложные названия Чуйские Белки, Катунские Белки, Фигуристые Белки. Этот же признак отражается и в простых конкретных названиях Ледниковая, Ледовая, Ледяная, Снеговая, Снежная.

Распространенные тюркские названия Акдаг, Актас, Актау, Акташ, Актепе, Актоба, Актюбе, где ак - «белая», даг, тау - «гора», тас, таш — «камень», тоба, тюбе, тепе — «холм», кроме основных значений — «цвет пород», «наличие льда, снега», иногда обозначают и «безлесную открытую степную гору».

С белым цветом пород или наличием ледников связаны названия многих известных вершин Советского

Союза и зарубежных стран: Казбек по-грузински Мкинварцвери — «ледниковая гора», уже упоминавшееся древнее индоиранское название Эльбруса Гроукасим — «белоснежная гора»; Монблан в Альпах в переводе с французского «белая гора»; хребет Ливан имеет название из древнесемитского лабан — «белый»; название африканской горы Кения объясняется из языка масаев как «белая гора»; Сьерра-Невада — «снежные горы» — есть в Испании, в Северной и Южной Америке, и во многих разных местах мира.

Часто встречаются, но уступают белым по распространенности черные горы. Этим определением, как правило, характеризуются два основных признака — реальный цвет горных пород и наличие растительности: горы Черная, Черная Сопка, Черный Камень, Черный Шпиль, местность Черногорье или в сочетании с собственными названиями: Черный Салан, Черная Гилева.

В тюркской топонимии Каратау («черная гора») - «гора, покрытая черневой тайгой», противопоставляется Актау («белая гора»). В связи с этими двумя терминами нужно указать и третий — тюркск. алатау — «пестрые горы», т. е. горы, в высокогорной части которых перемежаются белые пятна снега, черные каменистые рос c ыпи, зеленые участки травянистой растительности, серые гранитные массивы. Иногда название Алатау поучают отдельные вершины или небольшие хребты, но широкую известность имеют крупные хребты: Кузнецкий Алатау, Таласский Алатау, на территории Киргизской ССР этот же термин пишется ала-тоо, откуда хребты Терскей-Ала-Тоо, Кюнгей-Ала-Тоо. Иногда термин алатау имеет смысл «высокие горы». В двух последних названиях интересно не только цветовое определение, но и географический смысл их первых частей. У киргизов кюнгей — «сторона горы, хребта, обращенная к солнцу», т. е. «южная сторона»; а терскей — «теневой, северный склон». Рассматривав- мые названия присвоены жителями котловины Иссык- Куля, для которых хребет, расположенный вдоль север- ного побережья озера, т. е. обращенный к солнцу, был е кюнгей, а хребет, служащий южным обрамлением озера, оказывался теневым — терскей. Таким образом, название «южный» получил северный хребет, а «северный» - лежащий южнее.

Из других названий гор с цветовыми обозначениями отметим Синие горы. Это распространенное в русском фольклоре название связывают со зрительным впечатлением от синеющих на горизонте гор, В России много численны Красные горки — пригорки, на которых в прошлом проводились игры, хороводы, гулянья. Здесь красная - «красивая» (солнечная, живописная), но известны и Красные горы, сложенные красноцветовыми породами.

Разнообразны названия гор по характеру растительности. В них представлены все распространенные породы деревьев: горы Березовая, Дубовая, Еловая, Кедрвая, Лиственничная, Осиновая, Сосновая, а также растительность, имеющая более ограниченное распространение: Бамбуковая, Стланиковая. Известное название Яблоновый хребет, которое в любительских объяснениях часто связывают о дикими яблонями, в действительности к растительности не имеет никакого отношения, о чем подробнее будет рассказано ниже.

Названия гор образуются от термина лес: хребет Лес, гора Лесная в Сибири и на Дальнем Востоке, JIec ная Гряда на Валдайской возвышенности, горы Лесистые Карпаты. В связи с этим термином нельзя не вспомнить распространенную в славянских языках общность терминов гора и лес, на которую обратил вниманщ Э. М. Мурзаев: в старославянском гора означала также «лес», в современном сербско-хорватском гора — «гора» и «лес», а в болгарском гора — только «лес». На основании этого делается вполне справедливый вывод, что у славян гора — первоначально только «лесная возвышенность», «высота, поросшая лесом». А возникнуть такое значение могло лишь в таких географических условиях где на равнине господствовали степи, а в горах — леса т. е. в степной зоне Европы, где леса покрывали Карпаты, горы Крымского полуострова*. Полученный вывод важен в историко-географическом отношении, так как содержит данные для уяснения былого расселения славян.

Аналогичное совмещение значений терминов гора, лес наблюдается и в других индоевропейских языках, чем в частности, обусловлено появление таких известных названий гор, как Чешский Лес, Тюрингенский Лес, Шварцвалъд, Гарц (из средневекового немецкого Hardt - «лес»). Всем знакомый географический термин тайга - «хвойный лес» своим возникновением обязан этому же совмещению значений: в Южной Сибири, в Северной Монголии тайга — «гора, покрытая лесом», откуда со временем развилось современное значение. Универсальность этого явления видим на примере горы Чегет в Приэльбрусье: на карачаево-балкарском чегет — «северный склон горы», «лес»; указание экспозиции склона здесь отражает лишь наиболее благоприятные условия произрастания лесов.

Но и отсутствие растительности также важный признак, дающий повод для образования названий. Наиболее часто встречается название гора Лысая, реже — Плешивая. В Сибири вершины гор, лежащие выше границы леса, но еще не настолько высокие, чтобы сохранять снежный покров в летнее время, называют гольцы. Иногда названия образуются одним этим термином — Голец, но чаще в сочетании с прилагательными: Широкий Голец, Ботовский Голец. В последние 10—20 лет на картах количество названий с термином голец резко сократилось, так как в процессе «упорядочения» названий термин был исключен из тех, где он сочетался с существительным: вместо Голец-Пурпула, Голец-Лонгдор и т. п. стали писать Пурпула, Лонгдор. Таким образом, оказалась утраченной важная географическая характеристика объекта, придававшая названиям специфически сибирский колорит.

Многочисленны названия гор «по животным»: Волчья и Медвежья, Лисья и Песцовая, Баранья и Козья, Оленья и Изюбриная, Орлиная и Воронья и т. п. Можно предполагать, что названия связаны с реальным обитанием тех или иных животных на этих горах, но, по-видимому, это справедливо далеко не во всех случаях. Так, известны три горы Верблюжья. Одна из них находится в Казахском мелкосопочнике, где обитание верблюдов возможно. Но две другие расположены на Северном Урале и на Новой Земле, т. е. далеко за пределами ареала этого животного. Очевидно, этим горам названия даны за их внешний вид, напоминающий верблюда. Здесь название Верблюжья входит в один ряд с названиями гор Верблюд, Бык, присвоенными по признаку внешнего сходства.

Однако внешнее сходство горы с каким-либо животным — признак весьма субъективный: одна и та же гора у разных людей вызывает совершенно различные ассоциации. Это можно хорошо видеть на примере известной крымской горы Аюдаг. Обычно ее название объясняют из татарского языка как «медведь-гора» (аю — «медведь», даг — «гора»). Но средневековые генуэзцы называли ее Камилла — «верблюд», а писатель В. П.Катаев отмечал, что она похожа на мышь. К этому следует добавить, что современные топонимисты отвергают все эти версии и связывают название горы с родоплеменным названием древнего тюркского населения Крымского полуострова.

Вообще, названия-метафоры, основанные на уподоблении гор другим объектам, имеющим какой-либо характерный признак, распространены очень широко. Например, известны горы Коврига, Корабль, Копна, Копешка, Стожок, Печи, Печки и т. п. Горы Колокольня есть на Урале и в Сибири, а известную на Байкале бухту Песчаную, излюбленный объект туристов, ограничивают мысы Большой и Малый Колокольный. Это глубоко вдающиеся в Байкал утесы, напоминающие колокольни. Многие метафоры встречаются в названиях на разных языках народов СССР. Например, одна из гор Кузнецкого Алатау по своему внешнему виду получила название Сундук. В Киргизии есть гора Сандык («сундук»), а в Эвенкийском автономном округе три горы с названием Авса из эвенк. авса — «сундук, ящик».

Одна из вершин Сихотэ-Алиня носит название Голова. Метафорическое употребление названий частей тела человека и животных — явление распространенное, об этом специально писал Э. М. Мурзаев**, причем встречается оно в различных языках. Можно указать тюркские названия Баш-Алатау, Баштау, Башташ, где баш —

«голова», а таш, тау и алатау — «гора»; на берегу Селенги гора Тологой, в Казахстане — ряд гор Толагай из бурят., монг. тологой - «каменная голова». В Читинской области гора Шапка, на Северном Урале — Кент-Нер, где манс. кент — «шапка», нер — «гора», а в бассейне Нижней Тунгуски гора Авун, эвенк, авун - «шапка».

Остроконечность вершины — яркий признак гор, который зачастую находит отражение в их названиях, Десятками насчитываются горы Острая, Острая Вершина, Острая Сопка, Остроконечная, Воструха и т. п. Иногда этот признак передают метафорой: горы Кинжал, Каменная Игла, Зуб. Казалось бы, что в этот же ряд входит и известная уральская гора Сабля — иногда даже пишут, что она напоминает острый клинок, взметнувшийся к небесам. Однако, как отмечал еще в середине прошлого века исследователь Приполярного Урала геолог Э. Гофман, это «пик острый, но не напоминает саблю, как пишут». А в географическом словаре конца XIX в. указано, что у горы «оперчивается 14 зубчатых вершин, из коих высочайшая похожа на острый гвоздь». Причина превращения гвоздя в саблю заключается в ненецком языке, на котором эта гора называется Острая, а слово «острая» по-ненецки савлук или саблюй. Очевидно, что превращение ненецкого саблюй в русское сабля было лишь делом времени.

Горы, выдающиеся среди окружающих вершин, служащие надежным ориентиром или обеспечивающие широкий обзор, получают названия: Приметная, Командная, Караульная, Ориентир и Ориентирная, Маяк и Маячная; этот же смысл имеют метафорические имена Хозяин, Царь-Сопка, Богатырь, Генерал.

В большинстве случаев реалистичны названия с числительными. Многие горы носят имя Одиночная. Довольно широко распространены названия с два и три: Два Брата, Две Сестры, Два Шпиля, Двуглавая, Двугорбая; аналогичны Три Брата, Три Сестры, Три Пальца, Трехглавая, Тройная. Есть гора Четырехрогая, мыс Четырех Скал, островок Четыре Пальца в Охотском море — по числу вертикально выходящих из воды конусообразных скал, а пять вертикальных скал обусловили в том же море название мыса Пятибратский; в Сихотэ-Алине есть гора Пять Пальцев, но самым известным названием с этим числительным остается Бештау — пятивершинный лакколит на Северном Кавказе (тюрк. беш — «пять» т ay — «гора»), которому обязан своим названием известный город-курорт Пятигорск.

Числительное семь широко распространено в топонимии, где оно отражает древнее обозначение некоторого множества, а не конкретное число объектов. Примерами служат названия населенных пунктов Семибрато-во, Семигородня, Семиозеры, Семипалатинск, Семихатка, Семь Колодезей, Семидворье и другие, а также Лабытнаги (хантыйск. Лапыт — «семь», нанг — «лиственница»), Джетыкала (тюрк, д